[Asya]

Ваханский коридор. «Серенькое утро - красненький денек».

Установка лагеря по темноте грозит открытиями поутру. Расстегнув палатку, я воззрилась на окна афганских мазанок по другую сторону реки. А рядом миролюбиво паслась коза, по всей видимости, обитатель дворового хозяйства, во владениях которого оказался наш табор.

Погода непривычная, палит солнце, но если не утепляться продувает. Начался кашель. Воображение мигом нарисовало грозящий как минимум отек легких, который на высоте и вправду может развиться молниеносно на фоне простуды. В магазине, со скудным выбором, как и во всех магазинах Памира нашлась кружка кипятка. Колдрекс вместо заварки, и каким-то таинственным образом, как это часто случается в дороге, вся хворь быстро отступила.




Мы – на Южном Памире, и здесь есть жизнь!
Как и все памирцы, ваханцы удивительны в своей открытости и дружелюбии. Здесь остро чувствуется оторванность от обжитого мира. Народ беден, питание скудно, урожаи низки, а товары первой необходимости дороги. Но горцы всегда позовут к себе любого, кто встретится им на пути, разделят кров и стол, ничего не требуя взамен.
Еще одно их удивительное отношение к жизни - умение довольствоваться малым. И не только покорно сносить эту скудную малость, а радоваться ей.

На низенький стол скромного памирского дома я достала наш не менее скромный припас: банку кильки, печенье и пряники. Хозяин принес свежую лепешку и налил чай, походивший на суп. Пить было страшно, но интереса больше. Подкопаев на всякий случай дождался простого кипятка. Мы сидели на помосте, высотой полметра от пола, где и происходит вся жизнь в доме: здесь едят, спят, общаются. Их неброские дома как ласточкины гнезда – в основном из глины с соломой, только оштукатурены. Одноэтажные, без чердака.
Памир совершенно не похож на Таджикистан, да и вообще на страну с мусульманской культурой. Их отличие велико и от ближайших соседей афганцев.

...Рывок, еще рывок, и мягко забуксовав, KLR прилег в песок. Зажмурив глаза, пытаюсь отвернуться от ветра, обдающего пылью и песком. Он задувает в глаза, нос, карманы. Горные, пики во все времена покрытые снегами, создают здесь эффект аэродинамической трубы, своеобразного хода среди высоких горных вершин.











Дорога петляла в узком Ваханском коридоре. Узком по меркам жителей равнин, но широком в понимании памирцев. С древних времен он соединял далекие друг от друга цивилизации. Здесь шли армии, купеческие караваны, миссионеры и паломники. Этот жизненный факт отразился в названии кишлака - Лянгар, что значит «привал».
Тут бы и придать этому значение, но дорога увлекла.

Подъехали мы к нему снизу. Лянгар расположен на высоте 3000 метров и растянут по вертикали вдоль горы. Главная улица поднимается вверх серпантином, а напротив высятся пики Гиндукуша. Самые высокие снежные вершины были залиты вечерним нежнейшим розовым светом.
Внезапно резкий поворот, крутой подъем в гору и пейзаж мгновенно меняется. Долина остается позади, дорога все уже, а мы забираемся все выше. Почувствовался быстрый набор высоты. От рериховских видов просто уносит крышу. Здесь вмиг проветривается голова и накрывает ощущение вне времени и пространства, без начала и конца. Я поминутно останавливаюсь, что-то фотографирую и утепляюсь, постепенно упустив напарника из вида.

Подкопаев дожидался в ущелье "Прощай молодость". Это название появилось в 70х годах, после того как отслужившие пограничники не вернулись домой. Здесь машина упала вниз...
Пока неопределенные догадки, бродившие в моей голове, приобрели ясные очертания, вокруг заметно стемнело. Затяжной подъем кончился. Впереди простиралась высокогорная пустыня без каких-либо признаков поселений. Горы Памира и Гиндукуша достигают здесь наибольшей высоты, а долины между ними подняты выше трех тысяч.

Продолжая дальше свой ночной путь, мне чудилось единоборство с силами природы. Горы стали одноцветно-черные. Отстранённые, холодные, безразличные к человеку. Ёжусь, созерцая перед собой перекаты горного ручья. Жутковато искупаться холодной ветреной ночью.
И еще 30 километров позади, крутой подъем, силы закончились резко посередине. Заглушила, бросаю на скорости. Подножка. Вроде надежно.

... Когда долго смотришь на звезды, становится спокойно и забываешь о мелочах. Земля - такая маленькая во вселенной. Но такая необъятная для одного маленького человечка лежащего под этими звездами на крыше мира.
Странно, холода от земли не чувствую. Может уже сплю. Вроде нет. Хотя ... кажется только на миг. Нет, нельзя. И чем там еще Подкопаев занят? Ага, тоже загорает под мотоциклом. Пора, подъем ...

Дорога начала измеряться не километрами, а временем ее прохождения. Наконец где-то далеко мелькнул огонек. Он только показался, а я уже ощутила теплоту его жилища.
Шлагбаум.
- Здесь никого. Посмотри, правильно приехали?
- Ну да. Замок? Отлично! ...

На карте здесь есть поселок, он правда есть - на карте. На деле, долгожданный кишлак Харгуш, оказался одинокой погранзаставой на высоте 4200 м.
Ещё одна прекрасная новость состояла в том, что запыхавшиеся погранцы не знали где следующий поселок. То в чем я была уверена наверняка - впереди есть Мургаб. До которого еще дневной перегон.

Мы не были ограничены в своем выборе. Хочешь, едешь дальше, что бы насладиться ночными заморозками по крайней мере в движении. Хочешь, ставишь палатку, но штормовой ветер в лоб, обещал одеть ее на голову еще до установки. Ко всему прочему под утро только и оставалось ждать эффект от нашей акклиматизации, с которой получилось разобраться на раз - махнув с двух тысяч на четыре.

Размышляя созерцала пустоту и безотрадность оставшихся развалин. В союзное время, здесь был поселок. Единственное, что сохранилось от прежних времен это автобусная остановка. Стоп! Остановка. Три стены и целая крыша. Внутри ветер существенно слабее.

Между тем, пока мы вдыхали жизнь в ледяной бетон, давно забывший, как укрывал людей от непогоды, из темноты снова появились пограничники с собаками и автоматами. В их руках был термос чая, одеяло и горячая еда. Проявить все свое азиатское гостеприимство им помешал военный устав.